Об одной заповеди Христа

Обсуждение богословских вопросов

Об одной заповеди Христа

Сообщение прот. Александр » 15 июн 2009 21:42

По просьбам прихожан нашего храма помещаем статью, напечатанную в журнале "Альфа и омега" №1 за этот (2009) год. Статья большая и, к сожалению, не умещается в один пост. Поэтому приходится ее дробить на несколько частей.


Протоиерей Алексий Потокин, протоиерей Александр Лаврин.
Об одной заповеди Христа.
«Милости хочу… вы не захотели» (Мф.9,13; Мф.23,37);
«Се, Отрок Мой, Которого Я избрал, возлюбленный
Мой, Которому благоволит душа Моя; положу дух
Мой на Него, и возвестит народам суд… Трости над-
ломленной не переломит и льна курящегося не уга-
сит…» (Ис.42;1,3; Мф.12; 18,20).

Маленькое предисловие
Прежде чем приступить к обсуждению заповеди, хочется сказать о том, что можно смело назвать важнейшей евангельской мыслью. Как бы сокровенной целью Божьего сердца по отношению к своим детям. Причем, она одновременно является и целью, и делом, и желанием Господа – «взыскать и спасти погибшее»! (Мф.18;11)
Эта сердцевина Благой вести в Св. Писании открывается в простом свете Любви, сшедшей с небес. В Св. Предании – в ежедневных церковных службах и исторической жизни Церкви. Являясь «единым на потребу», она раскрывает таинственные смыслы новозаветных образов. Образов, которые прикровенно и доверительно высвечиваются «Тихим Светом» – Иисусом Христом и оживляются Духом Утешителем.
Эта же мысль, связывая разновременные события церковной истории, лежит, к примеру, и в основе деятельности Вселенских соборов, которые по существу решали важнейшие исповедальные вопросы: что главное в христианской вере, без чего она теряет свою силу, подлинность, божественность? Наконец, самое насущное и сокровенное: каков Господь? И при всем, казалось бы, разнообразии мнений о том, как же на самом деле правильно исповедовать Бога, подлинное свидетельство о Нем должно было пройти испытание всего лишь одним, но главным вопросом. Его можно сформулировать так: «Может ли Бог, будучи Таким, Каким Его помыслили люди, спасти человека?»
Поэтому устами святых отцов Соборы исповедывали, что Иисус Христос есть Сын Божий, Истинный, Единосущный Отцу. В то же время, Он не призрачно, а подлинно стал Сыном Человеческим, и Божество в Нём не подменило, не поглотило и не отодвинуло на второй план Его человечность. Другими словами, во Христе Бог и человек встретились: «Милость и истина сретостеся, Правда и мир облобызастася. Истина от земли возсия, и правда с небесе приниче…». (Пс.84; 11-12)
Только Такой Бог может спасти человека!
В основе правильного исповедания Лиц Св.Троицы снова лежит принцип спасения. Так, если Сын и Св. Дух не равны Отцу – то честное, истинное исповедание невозможно. Ибо Бог недоступный, далекий, не снисшедший к своему гибнущему в грехах чаду – ложный бог.
Все же ереси, чем бы они ни были вызваны, в конце концов, вольно или невольно, были направлены против одного: оторвать окончательно, даже в своем уповании, грешников от своего горнего Отечества, которое приблизилось к ним для возрождения жизни (Мф.3, 2; 4, 17). Другими словами, украсть Воскресение – средоточие Евангелия.
Господь Сам свидетельствовал о единстве желания, слов и дел «взыскания и спасения погибших» Своих чад: «когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить…» (Ин.10; 38), или: «Я сказал вам и вы не верите; дела, которые Я творю во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне» (Ин.10; 25).
Откровение о Боге, о сокровенном желании Его сердца открывалось во времени постепенно. Сначала, в пророчествах, «образах и сенях» Ветхого Завета. Затем, непосредственно в Воплощении, Рождестве, Обрезании и Крещении. Сильно и удивительно звучало в Его проповедях, исцелениях, страдании, Кресте, Смерти. И наконец, откровенно торжествующе – в Воскресении и Вознесении! Всё это обращено лично к каждому человеку. За каждой Божией мыслью, словом, делом стоит поиск пропавшего, оживление мертвого и дарование общей с Ним Вечной жизни.
Это поиск в человеке, хотя бы малой причастности к Божией любви: в памяти ли, в смутном желании, страдании или, хотя еле заметной, печали о ее утрате. Поиск в человеке живого следа Божьего сыновства уже неспособного к самостоятельному бытию, т.к. растрачено, попрано тлением и распадом. В пророчестве и Евангелии такая внутренняя, душевная обреченность, опустошонность человека уподобляется уже надломленной, а значит, бесплодной, трости и еле курящемуся, как бы готовому вот-вот угаснуть, льну (Ис.42,3; Мф.12, 20).
Св. Иоанн Златоуст говорит: «Человек – это желание». Желанием раскрывается для нас и Господь. Дела же, которые Он творит – свидетельствуют об этом желании. Поэтому вся жизнь Христова на земле была утверждением евангельской истины, что людей, «сидящих в тени смерти» (Мф.4; 16), достиг Дар милостивой любви Бога, прощающего за счет Самого Себя.
Все Его дела, единые в Духе – непрестанное явление неизреченной и необъятной милости. Спасение и милость во Христе неразрывны. Поэтому в словах Символа веры: «Верую в… Господа Иисуса Христа…, нашего ради спасения, сшедшего с небес» важно увидеть и: «нашего ради помилования».
Когда Господь призывал «веровать в Евангелие» (Мк.1; 15) и заповедовал ученикам проповедовать его всей твари (Мк.16; 15), Он говорил именно об этом непостижимом, безмерном снисхождении – Даре помилования – милости-спасения.
Попробуем же приблизиться к одной из заповедей «Нагорной проповеди», исходя из главной цели Благой вести – родить нас для встречи с этой Милотью. Ведь Сам Господь еще через пророков свидетельствовал: «милости хочу» (Ос.6;6). Это не привычное для нас узкое и изменчивое человеческое свидетельство, а реальность, которой может быть пронизано, действительно, всё: прошлое, будущее, настоящее, сам человек и весь окружающий мир.

«Заповедь новую даю вам…» (Ин.13, 34)

Прежде всего, хочется уточнить: в устах Христовых «дать заповедь», значит, нимного-нимало – вручить Свою жизнь грешникам. Потому что Его заповеди – это закон Его жизни. Они Ему совершенно органичны. В этом смысле, можно сказать, что сами заповеди родились вместе с Ним. Именно поэтому Он их безусловно и исполнил. Но ведь вспомним, все они говорят о предельной самоотдаче.
Обратимся же теперь к «Нагорной проповеди», к той ее части, которая включает заповедь о бревне и сучке:
«Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким и будете судимы: и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.
Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и обратившись, не растерзали вас» (Мф.7; 1-6).
В ряду многочисленных Христовых заповедей – разнообразного проявления любви-милости, открываются признаки новой жизни грешников. Они проявляются во встречах с воплотившимся Сыном Божиим и с ближним, а значит и с его грехом.
Вторая встреча, по существу, является условием и одновременно последствием встречи (а без нее не бывает общей жизни) каждого человека с Царством Небесным – Христом.*/
Кратко, но полно это условие встречи выражено в словах Иисуса Христа и Иоанна Предтечи: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3, 2; 4, 17). Т.е. первый шаг навстречу сделало само Царство (и это уже шаг на Крест). От нас требуется взаимный шаг – исполнить предложенное – покаяться и таким образом принять прощение за грехи.
Христос в притчах о Царстве небесном свидетельствует, что Бог-Любовь ищет взаимности, потому что только во взаимности есть условия для существования любви-единства. Именно так Его подобие раскрывается в царе, вопрошающем своего раба, сделавшегося должником, о возврате долга (Мф.18; 23-24).
Любовь ищет проявить себя, а не убивать другого, поэтому в ответ на мольбу о прощении – отпускает великий, неоткупный грех перед Небом, Вечностью (в Евангелии это выражено долгом в 10.000 талантов – колоссальная сумма для того времени). Но именно прощение большого долга – «бревна», не помогло оставить чужой маленький долг – «сучок». Прощение личного греха не научило вынуть «сучок» у брата.
В этом – свидетельство отношения Бога к нам – вечное взывание-ожидание возвращения блудного сына из онтологического небытия – одиночества гордости. Подобно и в притче о талантах: слуги (каждый из нас), которым вверено (вручено) богатство, испытываются господином (Мф.25; 14-30). Честное возвращение увеличенного «имения» приводит и к возрастанию милости-дара. Возвращение принесенного с прибытком – отклик человека на взыскание взаимности – единства с избытком. Притча ограничена сюжетом, но самоочевидно, что встречное движение господина и слуги не оканчиваются одной наградой. Нет, и не может быть какого-либо предела возрастанию милости-дара, ведущего к неизреченному единению человека с Богом. Оно вечно, как вечен Сам Господь.
Однако жизнь человека с Богом – соединённость в любви взаимного отдания себя и приятия друг друга, обязательно утверждается подобной же взаимностью между людьми. Без последней, первая – ложь, как свидетельствует ап. Иоанн Богослов, говоря о видимом брате и невидимом Боге (1Ин.4; 20).
Людская взаимность намного труднее в исполнении, так как дело приходится иметь с подобным себе грешником. В отличие от Бога мы несем друг другу далеко не только милость (да и той, по существу, более точное название – нечто «расчетливо-хорошее), но в основном тесноту и страдание.
Однако встреча человека с Богом реально состоится и принесет плоды только тогда, когда о ней узнают наши «искренние» – «ближние». А как узнают? Мы поделимся тем, что увидели и приняли, встретившись со Спасителем – Божией милостью. Сын делится тем, что увидел (а значит, получил) у Отца (Ин.8; 38). Соответственно, мы делимся тем, что «увидели» (получили) у Сына. «Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», – говорит Господь (Мф.6; 21). Поэтому «добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое» (Мф.12; 35). Ибо «от избытка сердца говорят уста» (Мф.12; 34). От какого древа вкушаем, тем и делимся. Не приносит доброе дерево плодов горьких (Мф.7; 18).
После того, как нищие, плачущие, алчущие (Мф.5; 3,4,6) получают доступ к Царству блаженства, им предлагается, при встрече друг с другом – не судить (Мф.7, 1). Ибо осуждение не просто вернет человека в прежнее состояние, но навлечет на него такой же суд, какому подвергся тот самый должник, без милости, жестоко взыскавший малое, хотя ему самому было прощено многое. Здесь можно сказать, что «жажда справедливости» победило в нем познанную милость.
Нам предлагается подумать, каким судом мы судимы у Господа (Мф.7; 2), и утвердить это в сердце краеугольным камнем. Иначе над нами исполняться слова: «Суд без милости не оказавшему милости» (Иак.2; 13). Те люди, которые услышали от Христа: «Прощаются Тебе грехи твои» (Мф.9; 2), становятся новыми людьми. Их блаженство теперь в том, чтобы миловать тех, кто приносит им боль неправды, обиды, вражду.
Уже после заповеди о «прощении людям согрешения их» (Мф.6; 14) расположилась заповедь о сучке в чужом глазу и о бревне – в своем. Известные толкования говорят о сучке как о чужом грехе, а о бревне – как о своем. Но может быть, есть более обобщающий смысл этой заповеди, который, не отрицая известного понимания, включает его как частное?
Вообще, бывают очень разные случаи сопоставления своих и чужих грехов – бревна и сучка. Но даже в очевидных ситуациях сравнение не всегда однозначно. Например, случай с женщиной взятой в прелюбодеянии (Ин.8; 3-11). Христос остановил «праведников», совершающих суд, не напоминанием их более злых дел, которые бы выглядели как бревно перед сучком, а предложил простой вопрос, вообще исключающий какое-либо сравнение по «тяжести»: «Кто из вас без греха?»
А порой бывает, что бревно в чужом глазу замечается как бы даже из лучших побуждений, когда мы любим брата своего более себя. В этом случае его грех будет, действительно, переживаться сильнее своего, но именно потому, что грех, убивая любимого, больше страдания приносит любящему.
Причем, заметим, что, если какой-нибудь мельчайший сучек может быть еще как-то сопоставим с глазом, то бревно может быть гораздо больше и самого человека. Т.е. в этих двух предметах есть скорее коренная разница, нежели сходство относительно ока. Следуя строю Евангелия, можно увидеть, что сучок – это грех человека,**/ а бревно – это неведение милости Божией. В таком толковании эта заповедь созвучна и как бы сливается со многими Христовыми поучениями.***/ Подобное понимание так же открывает путь для тех, кто откликнулся и хочет следовать Благой вести – быть учеником, делателем. Собственно, учит – как им быть.
Приглядимся теперь к этой заповеди: в чем ее «зерно» и для кого она?
Прежде всего, если человек увидел Божью милость, то ему ясно как вынуть сучок из глаза брата – «Господи, прости его!» И верно – соединяющая сила любящего Бога превзойдет силу разделяющего, самого могучего, совокупного человеческого греха.
Милость охватывает всю полноту Божественной жизни и жизни всего Его творения, пусть и под коростой болезни – греха. И вот вопрос, как с краешка познания милости можно двигаться к ее неизреченным высотам и глубинам?
Представим. Сначала, мое око может заметить холодное величие созданного мира. Потом согреться милостью оттого, что он создан для меня. Именно для меня этот мир необычайно красив и в каждой своей мелочи, и одновременно во всех своих сочетаниях и множествах. Красота многообразия открывается мне в проявлении звуков, цветов, запахов, мыслей, тайн, в причудливом движении из глубины в ширь, из малого во всё и наоборот, в живой звучащей гармонии всего и каждого. В то же время, меня самого воззвали в этот мир, он мог пройти мимо и быть не узнанным мной.
И вот этот огромный и многообразный мир может вместиться в меня, но этого мало – я могу оказаться больше его! Только «другой» может наполнить меня. И мне даются для встречи неведомые «другие», которых невозможно заведомо представить или угадать. Мы свободны и независимы, но можем взаимно обрадоваться друг другу. И еще много всего…, много… И наконец, мне открывается Сын, встреча с Которым – вечная слава и благодарность…
прот. Александр
Духовное руководство
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: 10 фев 2009 12:01

Re: Об одной заповеди Христа

Сообщение прот. Александр » 15 июн 2009 21:44

Но увы, всего оказалось мало. Мало потому, что мир, хотя и создан для меня, но не является личным моим достоянием. А мне хочется обладать им! Он «приятен для глаз и вожделен» (Быт.3; 6). Этим желанием, утверждением, стремлением всё предается, разрушается и становится мертвым, не смотря на то, что сама мысль, кажется, несет в себе удовольствие, обещает блаженство.
Оказалось, однако, что удовольствие от разрушения призрачно. Вместо насыщения и исполнения приходит голод и пустота. Но не успев в полноте вкусить горечь того, что сам принес другим… я вдруг получаю прощение. Удивительно! Мне вернули всё, навсегда, нечаянно, щедро, без усилий, даром… ценой Сына.
В этот момент величина милости предлагаемой нам – это Тело Христово ломимое за мой грех, это Его Кровь изливаемая за мой грех.
Можно ли, хотя бы приблизительно измерить, сосчитать меру самого страшного, крайнего нашего зла? Видимо, да. Это смерть человека и всех, кого он носит в своей душе. Однако сила даже самого изощренного человеческого зла и сила любви-жизни Бога несравнимы. И в этих двух силах так же «скорее коренная разница, нежели сходство». Мы можем и здесь сравнить силу нашей смертности и силу Божией милости как отношение сучка и бревна – несоизмеримое отличие. Какая надежда для кающегося грешника (!) – да не устрашится он своей низости и мерзости. Они бессильны и ничтожны перед Тем, Кто прощает 7х70 раз (человеческая полнота, помноженная на число превосходящее эту полноту).
Силу доверия, кающемуся грешнику, прав. Иоанн Кронштадский определил так: «не иметь и малейшего сомнения в прощении Богом грехов». Это он полагал главным условием совершения Таинства исповеди. Более того, по свидетельству современников, без этого даже не допускал до нее. Мы можем предать… и еще… и тысячу раз еще… Все равно, нас простили и все вернули с избытком.****/ Тогда приоткрывается и смысл слов, сказанных Господом: «кому мало прощается, тот мало любит» (Лк.7; 47).
Если не видеть это в Евангелии, в Церкви, тогда что мы в них видим?!
И в евангельском сравнении «комара» и «верблюда» (Мф.23; 24), мы тоже можем рассмотреть не только внешние мелочи и существенные человеческие грехи, но собственно человеческий грех и снова – Божию милость. Хотя, на самом деле, в этом евангельском отрывке «оцеживание» – меньше комара и «поглощение» – бесконечно больше верблюда.
Как утверждение Своей победы над нашим грехом, нам вручен Богом Крест. Глядя на него, что мы больше увидим: нашего греха или Божией милости? Но взирание на грех не спасает. Спасает ведение добра. Преподобный Исаак Сирин, размышляя о Кресте Господнем, сказал очень откровенно: «мне кажется, что он (Крест) дан не только для того, чтобы мы уверились в нашем спасении, но для того, чтобы больше и больше постигать любовь Божию к нам (следовательно, глядя на Крест, мы опять видим те же сучок и бревно), и приобщались к ней своей жизнью».
Господь хотел научить нас жить с грешниками так же, как и Он Сам. Если не захотеть этому научиться, то, как тогда простить нас? (Мф.6; 15). Заповедь: «Любите врагов ваших…» (Мф.5; 43), значит – учитесь миловать. Но и это не предел в познании Его милости.
В Кресте Господнем видна еще большая степень любви – жертва Отца, отдающего возлюбленного Сына. Св. Писание и наша Литургия свидетельствует словами ап. Иоанна Богослова: « Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3; 16). Вот величие славы Божией!
Одним из свидетельств полноты откровения является молитва, данная нам Самим Христом. В первых же ее словах: «Отче наш», заключено подтверждение неизъяснимой милости, врученной нам. Мы, грешники, имеем возможность, право называть так преданного нам Бога Отцом.
Древний Израиль под страхом смерти не имел права именовать Бога, кроме первосвященника, да и тот мог делать это по Закону только один раз в год. А любому грешнику, в любой, даже самый отчаянный момент его жизни, позволено называть Бога – Родным… Дивный дар, купленный Кровью Сына.
Уже первое слово молитвы сокрушает и одновременно возрождает душу грешника, и тогда ей видно, что все «чужие», «враги» – побеждены. Т.к. все они так же, как и он помилованы – прощены, поэтому можно сказать, что Отец – наш! Теперь наша соединённость не от человеческой доброты, а куплена Кровью Сына. Поэтому я могу просить о своем ближнем как о себе: помилуй его, как и меня, нас. Другими словами: вынь сучок греха, оставь долги. Тот, кто в жизни помнит эту молитву, пытается опереться на это Божие снисхождение, не может усомниться в Его милости, перестать радоваться Его победе над смертью (ведь наша замкнутость, разделённость и есть основа нашей смертности, смерти). «Отче наш» – непоколебимое свидетельство тому.
Можно сказать, что Божия Милость принесла в жертву Саму Милость (Христа) – отдала нерасчетливо, до конца, так как от человека продолжает зависеть будет ли он цепляться в надежде на спасение за свою мнимую собственную праведность: молитвенность, воздержанность, прозорливость, терпение, или все же придет на встречу к Милости, вопреки своему реальному греху.
Христос, не шутя, называет Иуду другом в момент предательства (Мф.26; 50). Это не ирония ясновидящего над рабом греха. Нет – это предложение подлинной, животворящей милости. Бог, не только в Своем Рождестве – Младенчестве, но вечно остается так беззащитен перед нами, ожидая, что такая Его доверчивость грешнику способно тронуть, согреть душу, вызвав покаяние, благодарность, а затем милость к ближнему.
Слово с Креста: «Жажду» (Ин.19; 28) – это мера той силы, с которой Господь желает, чтобы мы нашли Его милость, а Его слезы перед Входом в Иерусалим на Страдание – мера Его жалости к нам, людям, не захотевших собраться под крылья Его милости (Мф.23; 37). И именно потому, что Господь «жаждет» нашего спасения, а не просто предлагает, ожидает или надеется, Он – не пассивен в этом ожидании. Жизненными обстоятельствами и отрадными, и горькими всегда ищет заблудших, пытаясь встретить хотя бы малую щель в нашем лукавом, как бы наглухо застегнутом, сердце с больной совестью. Ищет непритворного нашего сожаления о своей измене. Не для того, чтобы заставить теперь быть хорошими, а взять на плечи Своей милости и нести (Лк.15; 5).
Тем же, кто верой позволил Богу проникнуть в их жизнь Своей милостью, Он, раскрывая богоподобие человека, заповедал найти ему путь к себе самому и к другим.*****/
Собственно, путь к другим – это внутренне, содержательно рассказ-исповедь о своей собственной жизни с Богом. Поэтому и в Евангелии мы встречаем как, познавшим Его милость в прощении и исцелении, Он говорил: «Иди и расскажи, что сотворил тебе Господь и как помиловал тебя» (Мк.5; 19).
Некоторые, более чуткие, видели эту милость и исповедывали её перед людьми уже там, где Сын Божий был согласен просто поговорить, или просто войти в дом человека. Например: Нафанаил (Ин.1; 48-49), мытарь Закхей (Лк.19; 1-9), эммаусские путники: Лука и Клеопа (Лк.24; 13-35).
Непризнание милости – это непризнание, невидение Того, Кто за ней стоит: око не видит Сущего. Это начало и победный конец греха. Признавшим – дается власть проповедовать покаяние и прощение (Лк.24; 47), то есть – Евангелие всей твари (Мк.16; 15), действовать Его силой, милостью, изгоняя, исцеляя, воскрешая и прощая (Мф.10; 8). Они должны делать дела, которые видели у Него как Он у Отца (Ин.8; 38), а «… Он благ и к неблагодарным и злым» (Лк.6; 35).
И на «брачный пир» зовутся «с распутий» любые, кто только найдется: немощные, злые и добрые – всякие, и только один из них оказывается «не в брачной одежде» покаяния (Мф.22; 9-11). (А кто может «предъявить» чистое сердце? Ведь одежда здесь не материальная, а сердечная, поэтому в 50-м псалме мы читаем: сердце чисто созижди во мне Боже, а в Нагорной проповеди: блажены чистые сердцем).
Подъяремное следование Богу, иногда вопреки собственным взглядам и привычкам (в этом – послушание Ему тех, кого позвали с «распутий»), должно смениться согласием с Ним во всем, вплоть до исполнения одной из редких заповедей, говорящей об Отце: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5; 48). Вот негасимый светильник в конце пути! Но как мы «ветхи» – тяжки для движения к этому подобию.
В Евангелии читаем: «не судите» (Лк.6; 37), «давайте, не глядя» (Лк.6; 30, 34), «слепой приведет в яму» (Лк.6; 39). И после этого сразу идет сучок и бревно (Лк.6; 41-42). Имеющий уши услышит... Из бездны немилосердия-зла к Небу. Еле слышан нами Глас, которым зовет Взыскующий. Но откуда он исходит? Не знаем, какими путями достигает нас… Он звучит везде, всегда и над всем, и кажется: как раньше не замечал и не знал этого? И как свидетельство Гласа – возносится Крест. Нам вручается это победоносное оружие милости. Отвержение его от себя, значит – больше, чем согрешить.
Иуда раскаялся в предательстве, но не увидел, не поверил в Милость – это причина его гибели. На этом рубеже идет главная борьба Тьмы со Светом. Вспомним, как Петр, еще не апостол, а пока только ученик, когда впервые услышал о том, что Иисусу Христу «должно много пострадать и быть убиту, и в третий день воскреснуть», отозвал Его и сказал: «буди милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою!» (Мф.16; 21-22). То есть: да не будет Твоего страдания за нас! Но ведь другими словами, это значит – не хотим видеть эту милость! Или книжники и фарисеи перед Крестом Господним говорили внешне иронично и глумливо, но с внутренним смысловым требованием: «Пусть теперь сойдет с креста…», - и прямо, - « сойди с креста…» (Мф.27; 42-40).
Зло эгоизма, жизни «за себя», а не «за другого», крепко охватило падшую человеческую природу. Для нас оно не призрачно: отвергнув Отца, мы, рабы греха, сделали Его жестоким и всевластным господином, «жнущим, где не сеял и собирающим, где не рассыпал» (Мф.25; 24). И не призрачно это зло терзало нашего Господа – пот Его молитвы о даровании нам вышней Милости – возвращении в нашу жизнь любви, был кровью! (Лк.22; 44) Тьма не нашла в Христе ничего подобного себе (Ин.14; 30) и схлынула, растаяла как дым. Бог воссиял из гроба на веки вечные вместе с теми, кто даже в последний момент своей земной жизни ухватился за краешек ризы Его милости. Вспомним «благоразумного» разбойника (Лк.23; 40-42) или предание о Сошествии во ад (традиционная икона Пасхи).
Непреложное свидетельство сравнения «могущества» человеческого зла и могущества предвечной любви выражена словами Самого Иисуса Христа о том, что Он «имеет власть прощать грехи». (Лк.5; 24) Закон уже исполнен Христом, мы можем, соединяясь с Ним, войти в Его труд. Поэтому нам для возвращения, для единства с Богом, нужны не самостоятельные праведность и делание добра, а доступность Его милости: «Аще бо праведного спасеши, ничтоже велие; и аще чистого помилуеши, ничтоже дивно… Но на мне, грешнем, удиви милость Твою…» (молитва св. Иоанна Дамаскина).
Как горько, что и на этом рубеже борьбы, уже выигранной Иисумом Христом, мы бываем совершенно закрыты, т.е. так «обороняем» свой грех, что Всесильная, но не насилующая Сила, не может проникнуть в нашу душу ни днём, ни ночью, ни в юности, ни в старости, ни в горе, ни в радости, ни в дружбе, ни во вражде. Глухая стена, сохраняющая возлюбленный грех и главная сила, ведущая гибкую, «умную» - «змеиную» оборону против правды Бога и любви Его – внутреннее лицемерие. Оно наряжает тьму в фальшивые ризы света, маскирует их под Божию волю, но не имеет в себе силы и благодати. Воистину, если наш свет – тьма, то какова же тьма? (Мф.6; 23)
Плод Церкви – святые. В их жизни мы ищем как бы «военные тропы» к Богу, которыми они вышли на Путь (Ин.14, 6) из страны обмана, страны отточенного лукавства и лести, возведенной в высшую степень. Той страны, которая делает Царство Небесное внутри нас – пустыней.
Один из подвижников молил Бога помочь ему в том, чтобы, хотя чуть-чуть содействовать Ему в борьбе с самим собой против Него же. Другой, поверив в милость Бога, просил: «Господи, дай мне возлюбить Тебя, как я возлюбил грех» (Молитва св. Макария Великого). Еще один: «Хочешь иметь меня во свете: буди благословен. Хочешь иметь меня во тьме: буди паче благословен» (молитва акафиста: «В нашествии печали»). Или известная молитва св. Иоанна Дамаскина: «Господи, или хочу, или не хочу, спаси меня».
Человек сам не может не только раскаяться, но и заметить свой грех, т.к. грех ослепляет (фарисей всегда – слепой; Мф.23; 26 ). То есть невозможно ждать от человека самостоятельного различения добра и зла, особенно – собственного. Вспомним, только «чистые сердцем Бога узрят». (Мф.5; 8). Поэтому, например, в крещении мы не обещаем, а испрашиваем у Бога «доброй совести».
Впрочем, в жизни остается возможность у падшего человека догадаться о своей болезни, замечая грех других, т.к. в других мы видим те темные стороны, которые свойственны нам самим, подобное познается подобным, чистое же око не видит зла: «Для чистого все чисто» (Тит.1; 15).
И в этом, как и во всем Божием светится премудрая доброта, снисхождение к грешнику. Если бы человек мог увидеть свое зло без Божьего присутствия, оно бы раздавило, убило его. То расположение Господне, которое явлено нам, превосходящее наш внутренний «ад», обращенное к живому «остатку» (а без него не бывает (!) человека) уже свидетельствует о совершившемся прощении. Его надо только признать. Кто увидел много милости, почувствовал прощение – тот «много любит» (Лк.7; 47).
Можно добавить, что, например, опыт таких святых, как преп. Антоний Великий и преп. Силуан Афонский ярко показывает, что, когда иссякает вера в присутствие Божие (например, Его помощи) – подступает гибельный ужас смерти через отчаяние, бессилие, оставленность.
Мы сами не являемся источником света. Наш светильник – евангельское «око» – сердце, которое видит и слышит Бога. От этого видения и слышания мы черпаем свет – жизнь себе и другим. Христос говорит, что если «око будет чисто, то и тело будет светло» (Мф.6; 22). Не тело сквернит душу, не тело и спасет ее. Спасает соприкосновение (всего лишь!) совести с Богом. Оно возрождает и преображает всего человека, всю его жизнь. В том числе и прошлую, ведь покаянию прошлое доступно. Это подобно пробуждению, т.к. совесть – как бы спящий образ Бога в нашей душе.
Началом многотрудного пути к милости можно считать и настойчивость «вдовицы»******/ - души, оставшейся в одиночестве без Бога и «стучащей к судье» - совести. С тем, чтобы она проснулась и помогла во свете увидеть свою грешную жизнь (Лк.18; 2-8). Это соединение раскаяния с надеждой, узнаванием и, наконец, ведением милости. Именно тут встречаются, соединяются «милость и истина», «правда и мир», Дух и душа, «ибо Господь даст благодать, и земля наша даст плод свой» (Пс.84; 11-13).
прот. Александр
Духовное руководство
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: 10 фев 2009 12:01

Re: Об одной заповеди Христа

Сообщение прот. Александр » 15 июн 2009 21:46

Если мы любим – значит «видим» сердцем. Первая из людей – такая «видящая» – Богородица. Она складывала все слова Своего Сына в своем сердце (Лк.2; 51). Это значит – именно ими и жила. И нас призывала Его любить: «Что скажет Он вам, то сделайте» (Ин.2; 5). Она выше всех своим «слышанием», «следованием» и одновременно выше всех своей безмолвной исповедью-проповедью о том, что увидела у Своего Сына.
Как часто вздыхал Христос, глядя на слушающих: «Я сказал вам о земном, и вы не верите – как поверите, если буду говорить вам о небесном?» (Ин.3; 12), «имея очи, не видите? имея уши, не слышите?» (Мк.8; 18) , «Авраам и пророки хотели бы видеть то, что вы видите», не видя, «Содому и Гоморре отраднее будет в день суда» (Лк10; 12), «вы не узнали (не увидели) часа посещения Моего», «не бывает пророк без чести (т.е. – узнан), только в отечестве своем» (мф.13; 57), «и ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься» (Лк.10; 15), «если бы были слепы, то не имели бы греха; но как говорите, что видите, грех остается на вас», (Ин.9;41), «народ сей ослепил глаза свои» (Ин.12; 40). Своим ученикам: «не могли вы один час бодрствовать (т.е. видеть) со Мною… очи их отяготели» (Мф.26; 40, 43). И еще: «видевший Меня видел Отца» (Ин.14; 9), «еще ли не понимаете и не разумеете? еще ли окамененно у вас сердце?» (Мк.8; 17), т.е. не слышите, не видите ни пророков, ни Христа. Скорбь Евангелия о нас – это то, что мы не услышали и не увидели Сына Божия: Его слов, Его жизни – Его образа.
Причина же слепоты, на что много раз указывал Христос – в нашем лицемерии. И сострадая нам(!), говорил: «Горе вам лицемеры…» (Мф.23; 13-30). Как тяжко перепутать тьму со светом и свет с тьмою, так же тяжко более надеяться на свою многообразную «праведность» и волю, чем на спасение, подаваемое в покаянии. Ученики, слыша Иисуса Христа, не раз «ужасались» (церковнославянский): «так кто же может спастись?». «Человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф.19; 25-26). Нет такого дела, которым бы мы спаслись, оправдались, но есть воплотившаяся Любовь, которая может, «жаждет» спасти, простить.
Святитель Иоанн Златоуст предполагал, что те слова, которые мы воспринимаем как обличение, были сказаны с жалостью. Мягкая, нежная сила, которой не выговаривают, а будят: Лицемер! Вынь… Т.е.: Родной, чадце, ты болен, вынь…И здесь: милость, побеждающая грех, только признай его. Эта милость-снисхождение к больным такой болезнью, которая распинает Сына Божия, навсегда запечатлена молитвой к Отцу на Кресте: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят» (Лк.23; 24).
Лицемерие пытается лукавством, завистью, любым другим способом лжи сделать невидимой подлинную милость. «Лукавый пересмешник» предлагал Христу сотворить лукавую же милость: сделай из камней хлебы (Мф.4; 3). (Как много оттенков этой просьбы бывает и в нас?). Однако удивительна милость-чудо Христа, которая из камней (мертвых сердцем) сделала детей Авраама – хлеб, ломимый за мир.
Бог приходит и к лицемерам с милостью, а мы (лицемеры) проверяем Его Божественность на справедливость, праведность, правдивость. Лицемерие может соблазняться о милости. Как, например, в притче о хозяине дома, нанимающих работников в свой виноградник: «И говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами… друг! я не обижаю тебя… хочу дать этому последнему то же, что и тебе… или глаз твой завистлив от того, что я добр?» (Мф.20; 12, 15). Может упрекать Бога: «получивши, стали роптать на хозяина дома» (Мф.20; 11). Зависть может стать «бревном» в нашем глазу. Она часто спотыкается о человеческое добро: «добротоу чуждую видев и тою уязвен бых сердцем» (Молитва Св Духу из молитв «на сон грядущим»). Но если она желает оклеветать Божию милость, не страшнее ли это любого человеческого греха? Даже награда в «саду Господнем» (а разве не о нем идет речь в притче?) уничтожена ею (Мф.20; 1-16).
Вот пример, как человек, узнав силу милости Божией, перестает лицемерить. Апостол Павел, понимая, что признание греха перед Господом, делает этот грех бессильным, говорит: «не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим.7;15).
Это могло бы быть свидетельством человека, начавшего путь. Хотя прежние привычки, страсти по внешней видимости пока еще руководят человеком, но сердце его уже познало Истину и судит себя. Совесть пробуждена и невидимо ни для кого сопротивляется. И хотя еще побеждается прежними «господами», но уже оправдывается милостью Божией. Начинается совместный труд Бога и человека, в котором подвижник возрастает покаянием от падения к падению до заповеданного совершенства Отца – совершенства в милосердии (Лк.6; 36).
Большая любовь приобретается испытанием милости, которая не знает предела – безмерной, не представимой как Сам Бог. Доверие к ней открывает вечную жизнь, недоверие – познание вечной смерти. В труде исполнения заповедей подвижники узнавали свой грех. Об этом, в частности, говорит преп. Симеон Новый богослов: «только старательное исполнение Христовых заповедей дает человеку познание своей немощи». Об этом и слова Господни: «от ныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11; 12). Но это труд уже не одиночки, он растворен милостью: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин.15; 5).
Во всех встречах людей со Христом, который прощает, исцеляет, насыщает, исполняет есть эти два действия: жертвенная любовь Господня, истощающая себя, и наше усилие, хотя бы «на волосок». Именно этим первым наше малое второе становится могучим, побеждающим. Те, кто испытал «малое» у себя – уже шевельнулся. Будучи парализованным, мертвым, чуть согрелся. Такое же «малое» будет видиться подвигом и у других. И даже как невозможное чудо, потому что движение и «на волосок» - это, безусловно, снова милость Господня. Не наше, а эхо, отзвук на Божественный глас в глубине души. «Двинуться» навстречу этому зову – и утраченное единство восстановлено. Верный в малом (наималейшем), верен во многом. Милостью – во всем!
Может ли «верный в малейшем» учить других, говорить о добродетелях, о смирении и любви? Да, он может свидетельствовать о милости, проявленной к нему, говорить твёрдо и сильно. То, что будет вручено «нагнетенной мерой» (Лк.6; 38) вместе с прощением: порядочность, чистота, цельность. Эти качества – дары милости, а не призы чемпионов духовности.
Поэтому и уже преодоленные страсти – это спящие звери, готовые проснуться, как только иссякнет в нас милость Бога из-за неблагодарности ли, например, или беспамятства, когда подумаем о себе «высоко». Потому что преодолены они не нами. Да и потеря милости не столько в том, что Бог ее отнимает от нас, сколько в том, что своей гордостью мы сами закрываемся от Него. Ибо Он «кроток есть и смирен сердцем» (Мф.11; 29), поэтому «гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак.4; 6). Обретение в себе добра как милости Божией это и есть – научиться от Него (Мф.11, 29).
Кроме того, Евангелие говорит о том, что само по себе «неделание» зла не спасает. Вспомним «неразумных дев» (Мф.25; 3), благочестивого юношу (Мф.16; 22), выметенный, убранный дом (Мф.12; 43-45). Спасает нечаянная милость, поданная другим, о которой не догадывается и сам милующий. Поэтому мы читаем: «пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф.6; 3). Тогда спасает даже просто глоток воды (Мф.10; 42). Во всем этом уже не будет подъяремной натуги долга, обязанности, необходимости. Именно человек, получивший прощение, может незаметно вынести эту нечаянную милость из сокровищницы своей души. Не было прощения – нечем делиться с грешниками. Не грех (жалкий сучок) сам по себе, а именно это – невидение воскрешающей Божией милости, замкнутость, нечувствительность к ней (бревно) – причина вечного осуждения.
Так, чем же наша праведность должна превзойти праведность фарисеев и законников? (Мф.5; 20) Силой духа? Или количеством молитв, обильностью социальной помощи, длительностью и строгостью поста? Если исполнением закона: чистотой доброделания, может оправдаться человек – напрасно умер Христос! Тогда милость не нужна. Или все же праведность времени, осенённая Крестом, состоит в том, что в сердцах людей раскаяние в грехе встречается с верой в милость. Поэтому мы можем узнать блаженство нищеты и плача, и начинаем желать его всем, погибающим от пыток холода, жажды, голода, т.е. одиночества греха без «тепла» милости, «стакана» милости, «доброй памяти» милости (Мф.25; 35-36).
Как еще один пример «бревна» – отвергнутой нами милости, оживляющей людей, можно привести отношения, когда мы в брате своем не видим ничего благого. А ведь именно за счет этого, может быть, «ничтожно хорошего» (вспомним знаменитую луковицу, брошенную скупым человеком в просящую милостыню, нищую), Бог спасает. Этот часто незаметный, неуловимый как бы только Божий штрих в человеке, который могли видеть святые, надо увидеть и нам. Тогда будет понятно, как вынуть «бревно» из собственного глаза. Например, мы часто в своем «справедливом» негодовании или недоверии не замечаем, не хотим заметить у людей желания покаяться – и это безбожно. Т.к. подобное желание не может возникнуть без Духа Святого. Ведь самое начало, основа любого доброделания – покаяние.
На нашем пути к совершенству мы вначале можем не видеть множества своих грехов. Только догадываемся о них, зная только как бы «мелкие» грехи (неверный в малом – не верен во многом; Мф.25; 14-30). Но можем, доверяя милости, просить: Господи, прости мои грехи ведомые и неведомые. Пока мы только доверяем, но не убеждены, что «от них же (грешников) первый есмь аз». Ведь эти слова, если они пережиты и остались честны, означают, что ироды, пилаты, иуды согрешили меньше меня. Если так, то как же я могу «кидать камень в них», читая Евангелие – ведь Христос пришел и для них. Он им хочет спасения. Если, действительно, я первый из грешников, значит, я убил Христа. И разве я тогда сам, без Бога, не способен убить любого?
Мы утверждаем, что Господь умер за нас, и это – правда. Но подходя к Чаше, на что наша надежда? Только на любовь, распинаемую мною первым – только на такую Милость! Если это не так, значит, в нас есть что-то такое, что делает нас не такими как «иные неции человецы» (Лк.18; 11): Пилат, Ирод, Иуда.
Дух Животворящий способен оживить – дать жизнь любому мертвецу. Все может проститься… Не простится только хула на Духа Утешителя (Мф.12; 31-32). Кто же «хулитель»? Не тот ли, кто так и не узнал утешения милостью?
Вот вопрос: нужно ли утешение праведнику? Или – только грешнику? Здесь к месту вспомнить слова Христовы Своим ученикам, пожелавшим «праведного» отношения к городу, не принявшего их Учителя: «Не знаете, какого вы духа» (Лк.9; 54-55). Знать Дух, не хулить его – это знать Дух, спасающий погибающих. Помни человеческая праведность: малейший грех, не знающий милости – вечная мука, величайший грех, встретивший её – вечное блаженство!
прот. Александр
Духовное руководство
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: 10 фев 2009 12:01

Re: Об одной заповеди Христа

Сообщение прот. Александр » 15 июн 2009 21:47

Любое зло, под каким бы покровом оно ни пришло, какую бы маску не надело: сладкую, тонкую, приятную, льстивую, хочет одного – убить того, к кому стучится. За каждым «маленьким» грехом стоит одно громадное желание – убить! Желание же Господа: за поиском малейшего нашего согласного ответа – воскресить!
В последние годы, кающихся грешников сменили кающиеся «праведники», которые переживают прощение грехов как личное очищение. Т.е. аннулирование плохих поступков, за счет их отработки поклонами и чтением известных молитвенных правил. В этом случае милость не нужна. Есть как бы договор: я исполняю, что положено, за это приобретаю очищение и спасение. Однако кающиеся грешники переживали прощение как восстановление дружбы с Милующим – примирение с Богом. А ведь без этого любое благочестие, доброделание, благотворительность ведет к гордости и прелести, к борьбе со злом воистину «не на жизнь, а на смерть», но только потому, что эта борьба вне своей души.
Именно апостолу, запомнившему свое отречение, но верившего в любовь, заповедает Христос «пасти овец» Его (Ин.21; 15-17). Петр познал милость над собой – предателем, поэтому мог поделиться ею и с другими. Без этой любви всё не полезно, а с ней – последние, познавшие доброту Бога, становятся первыми (Мф.19, 30; 20, 16) – благовествующими нищими. Гибнущие на распутьях, в болезнях – становятся «избранными» (Мф.20, 16; 22, 14).
В уже приводимом отрывке нашего гимна победы – Символе веры – есть и наше ответное слово к Богу – верую во Единого Господа… нашего ради спасения, сшедшего с небес. (Когда мы говорим эти слова, мы их утверждаем, исповедуем, что это – аминь! – истина для нас). После этих слов, кажется, необходимо самим за всех класть свою душу (Ин.15; 13). Но заповедь, следующая за образами «сучка и бревна» говорит: «Не давайте святыни псам и не мечите бисера вашего перед свиньями» (Мф.7, 6).
Строгое указание при делании «добра-милости»: быть разборчивыми, «мудрыми как змии» (Мф.10; 16)… Эта заповедь созвучно другой: «не искушай Господа Бога Твоего» (Втор.6; 16, Мф.4; 7), т.е. нельзя «пользоваться» милостью, лукаво живя, за счет другого.
Наше человеческое «свинство» многообразно и многолико. И тут надо учиться различать его, чтобы не была попрана святыня Божией любви-милости. Отец сразу простил своего блудного сына и готов был ждать его всю жизнь, но реально подарить это прощение смог только тогда, как сын пришел в себя и решил покаянно вернуться. Перед возвращением он долго и мучительно нуждался и, не веря, что опять может стать сыном, решил просить милости на то, чтобы стать наемником в доме отца своего (они ведь тоже пользуются добром хозяина).
Нужда размягчила раскаянием (пусть и вынужденным) и приготовила его к благодарному принятию дара. И его встречает такая нечаянная милость, которая превосходит возможность познания ее у падшего человека. *******/
Святыню милости мы можем нести тем, кто ее покаянно просит и благодарно ценит. Это правило объясняет, почему нам самим не всегда Богом подается милость. Ведь часто мы не знаем цену этой святыне, не видим ее, оставаясь с «бревном» в глазу. Если подать нам ее в этом сосоянии, то мы можем только лукаво «сесть на шею» помогающему и пытаться заставить его жить за нас. А это значит, другими словами, как бы забрать, отвергнутый нами свой крест.
Слова же прозревшего грешника, которые чаще всего сопровождают его: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу». Так как эти слова – выражение обретенной воскрешающей благодарности человека за познанную милость к себе жертвенной любви Святой Троицы. Аминь.
_____________________________________________________________

*/Т.к. Он и есть средоточие и смысл Царства, которое «не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освящения своего; ибо слава Божия освятила его, и светильник его – Агнец» (Ап.21; 23).

**/Причем, хотелось бы отметить еще вот что. Если бы мы захотели смотреть на мир даже не с сучком, а с соринкой в глазу, сумели бы мы его увидеть? Ясно же – нет… Это многое может сказать вообще о сравнении человеческих грехов «по тяжести».

***/Например, притчи: о заблудшей овце и потерянной драхме (Лк.15; 4-10), о выметенном и убранном доме, который хуже нечистого, но не пустого (Лк.11; 24-26), о верблюде и угольном ушке, где в образном сравнении, вход в Царство для «богатого», казалось бы, закрывается, но возможность подается (Мф.19; 23-26). Или призыв Господень: «придите ко Мне все труждающиеся и обременные, и Я успокою вас» (Мф.11; 28), или Его слова расслабленному: «Дерзай, чадо!» (Мф.9; 2), ибо Он «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить». Примеры, в данном случае, можно множить и множить.

****/ Можно даже сказать так: еще до конкретного греха у Бога уже приготовлена человеку милость. Ибо Он знает помышления наши (Мф.6; 8), знает, «что помышление сердца человеческого – зло от юности его» (Быт.8; 21).

*****/Например, в Евангелии Христос прямо говорит: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф.16; 25-26). Другими словами, если человек хочет каким-либо образом присваивать себе мир – «душу свою потеряет», если окажется «внутри» мира, и поэтому будет пытаться «возделывать и хранить его» (Быт.2; 15), и жизнь, и душу, и мир приобретет, и себя, и «родство» свое узнает. Вспомним, слова ап. Павла: «Не все дети Авраама, которые от семени его… то есть, не плотские дети суть дети Божии…» (Рим.9; 7-8). А в другом послании прямо говорит: « верующие суть сыны Авраама… Если же вы Христовы, то вы семя Авраама и по обетованию наследники» (Гал.3; 7, 29).
С одной стороны, Господь не позволял иудеям называть себя детьми Авраама: «Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы бы делали» (Ин.8; 39). Но в то же время, язычница хананеянка при встрече с Христом, обретает свою родословную, когда Он особо отмечает ее веру, открывая, тем самым, в чем настоящее родство и близость: «Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! Велика вера твоя» (Мф.15; 28)
Об этом же и ответ Иисуса Христа ап. Петру, что «всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф.19; 30). И Его слова в отрывке: Мф.12; 50.

******/Сколько в Евангелии слов о браке, брачном пире, но человек утрачивает этот брак. «Вдовицами» становятся те, у кого брак – был!

*******/ Это добро Отца, с точки зрения формальной справедливости, можно даже назвать как бы «неправедным». Ведь им, например, был недоволен «праведный трудник» – старший сын (весь пафос его претензии к отцу – несправедливо! Но праведность справедливости признает суд, ответственность, но не знает милости, что же будет с таким «праведником» на последнем Суде? (Иак.2; 13)).
прот. Александр
Духовное руководство
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: 10 фев 2009 12:01

Re: Об одной заповеди Христа

Сообщение Александр 36 » 01 янв 2010 13:04

Обращению к прот. Александру.
Цитата "И вот этот огромный и многообразный мир может вместиться в меня, но этого мало – я могу оказаться больше его! Только «другой» может наполнить меня."

Вопрос. Кто этот "другой" который "может наполнить меня"?
Спасибо.

С уважением,
Александр 36
 
Сообщения: 5
Зарегистрирован: 01 янв 2010 11:49

Re: Об одной заповеди Христа

Сообщение прот. Александр » 15 мар 2010 19:34

Александр, прошу прощенья, что до сих пор не отвечал на Ваш вопрос. Совершенно не обратил внимания, что в этой теме есть комментарий.
"Другой" же - это человек, но не я. Другими словами, "другой может наполнить меня" только тогда, когда он становиться мне ближе самого себя. Впрочем, тогда он становится уже не "другой" - родной.
прот. Александр
Духовное руководство
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: 10 фев 2009 12:01

Re: Об одной заповеди Христа

Сообщение Людьмила » 28 апр 2012 01:26

Спасибо ,батюшки ,за статью.Жаль, что раньше не прочла.Хотя,Господь даёт встретиться тогда, когда нам это нужно или мы сможем это осмыслить? Сижу и плачу,наверное над собой:ощущение утраты-как научиться этой милосердной любви,если ты ничего не знал о её существовании с детства,и сколько горя я принесла своим детям своей немилосердной любовью-она была просто потаканием. людьмила
Людьмила
 
Сообщения: 1
Зарегистрирован: 01 май 2011 02:07

Re: Об одной заповеди Христа

Сообщение прот. Александр » 07 май 2012 19:46

Здравствуйте, Людмила!
Не печальтесь. Сам по себе, человек о такой любви не может знать. Такова любовь Божия, не наша. Господь и стал Человеком, чтобы с ней нас познакомить.
А чтобы мы сумели научиться, Он создал Церковь. В церковных таинствах мы покаянно-благодарно внутренне обретаем с Ним общение. Это общение постепенно преображает нас и даёт, каждому в свою меру, жить Христовой жизнью. Именно церковной жизнью мы можем непосредственно быть к ней приобщены.
Такую любовь являли христианские святые. Поэтому церковь поёт: "Дивен Бог во святых своих". Они не сами по себе дивны таким неизреченным добром. А потому и дивны, что Бог "воссиял" в них. Об этом апостол Павел сказал так: уже не я живу, а живёт во мне Христос.
"Вот стою и стучу, и к отворившему мне войду",- говорит Спаситель. В церкви мы как раз, пусть и робко, со скрипом, медленно, но всё же приоткрываем Ему двери своих душ. И дай Бог!
Так что не расстраивайтесь, ничего у нас не потеряно и не упущено. )
прот. Александр
Духовное руководство
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: 10 фев 2009 12:01


Вернуться в Богословие

cron